Российская публичная дипломатия в Грузии: тенденции, вызовы и будущее

Российско-грузинские отношения переживают не лучшие времена. Кардинально отличающийся политический курс стран привёл к пятидневной войне, которая окончательно оборвала межгосударственные каналы связи. На фоне отсутствия дипломатических отношений российская сторона активно продвигает идею публичной дипломатии. За годы работы сформировались разные научные, экспертные и молодёжные платформы сотрудничества. Существующий на сегодняшний день опыт указывает на целый ряд тенденций и вызовов в этой сфере. 

В рамках статьи автор указывает на две основные тенденций российской публичной дипломатии: акцент на прошлом и вовлеченность узкого и очень специфического круга людей. Из вызовов можно выделить тоже две дилеммы: открытый государственный эгоцентризм и явная политизированность.

Основные тенденции

База российской публичной дипломатии – прошлое. Отправной точкой сотрудничества между Россией и Грузией является опыт сосуществования этих двух государств и народов в одном территориальном и политическом субъекте – в Российской империи и Советском Союзе. По идее этот опыт трансформировался в историческую память и схожий по своим параметрам менталитет. Следовательно, между двумя сторонами должно быть априори взаимопонимание и стремление к нормализации отношений. Однако на практике дела обстоят противоположным образом.

В грузинских исторических анналах российско-грузинские отношения носят довольно-таки спорный характер. Более того, зачастую грузинские историки и общественные деятели оценивали политику России по отношению к Южно-Кавказскому соседу как агрессивную, недобрососедскую, подавлявшую основополагающие права грузинского народа на самоопределение, суверенитет и независимость. Исходя из этого, общества двух стран воспринимают и оценивают исторические события по-разному. И если российская сторона с ностальгией оглядывается на период «дружбы народов», то грузинское общество с печалью вспоминает о периоде оккупации родины. Крайне принципиальную позицию занимает по текущему вопросу молодёжь, выросшая на патриотических настроениях и не имеющая какого-либо позитивного исторического опыта сотрудничества между двумя странами. Следовательно, российская публичная дипломатия зачастую натыкается на отсутствие какого-либо взаимопонимания и желания со стороны грузин восстановить добрососедские отношения.

Исторический «столп» российской публичной дипломатии подталкивает её ко второй тенденции – к сотрудничеству с очень узким кругом людей. Многолетний опыт проведения разных мероприятий указывает на то, что российская публичная дипломатия не стала массовой. Политический истеблишмент Грузии и разные прозападные институты позиционируют её как продолжение мягкой силы России. Люди, вовлечённые в работу государственных органов, сторонятся её, а молодёжь относится агрессивно и/или же с непониманием. В результате в мероприятиях представлены только те организации и личности, которые непосредственно занимаются вопросом урегулирования российско-грузинского конфликта. Если учесть тот факт, что тема сама по себе не очень популярная и на сегодняшний момент вопрос интеграции в ЕС и НАТО доминирует, то таких субъектов минимальное количество. Кроме круга экспертов и научных сотрудников в процессы вовлечены и некоторые представители грузинского общества. Это в основном люди, у которых есть историческая память, на которую уповает российская публичная дипломатия, но это уже уходящее поколение.

Основные вызовы

Анализируя причины существующих тенденций, можно прийти к выводу, что российская публичная дипломатия страдает от двух вещей – открытого государственного эгоцентризма и явной политизированности.

Цель публичной дипломатии состоит в популяризации той или иной культуры, народа и государства таким образом, чтобы вторая сторона была готова к такому типу сотрудничества. Это очень тяжело сделать, когда источник влияния опирается в своей работе на собственные предубеждения и восприятие мира. Именно такой государственный эгоцентризм и не позволяет российской стороне осознать всю пагубность опоры на прошлое и историческую память. Ведь, если бы люди, предопределяющие развитие российской публичной дипломатии, проанализировали существующие в Грузии настроения, то пришли бы к логическому выводу, что российско-грузинские отношения лучше строить, опираясь на настоящее и возможное будущее, а не на свою собственную ностальгию. И хотя этот постулат нельзя распространять на все существующие форматы сотрудничества, большинство из них априори основано на стереотипах, сформированных непосредственно в российской среде. Например, предубеждение о стремлении грузинского общества к налаживанию отношений с Россией. Конечно, такое желание существует, но оно опирается не на историческую память и ностальгию по прошлому, а, скорее всего, на довольно-таки логическое понимание необходимости поддержания стабильности в регионе.

Второй вызов – явная политизированность российской публичной дипломатии. Конечно, политика и дипломатия являются неотъемлемой частью публичной дипломатии в целом, но ярко выраженная политическая подоплёка большинства форматов делает процесс налаживания отношений затруднительным. Это чаще всего выражается в попытке российских организаторов вовлечь во все возможные форумы, встречи, собрания, дискуссии и другие мероприятия не только грузинскую сторону, но также и т.н. Южную Осетию и Абхазию в статусе независимых государств. Были случаи, когда грузинской делегации приходилось отказываться от участия в мероприятии из-за подобных условий, поскольку их участие в таком формате будет рассматриваться как номинальное признание статуса сепаратистских территорий. Российская сторона осведомлена об этом, но по-прежнему продолжает следовать сформировавшейся традиции.

Будущее российской публичной дипломатии в Грузии

Российская публичная дипломатия является уже свершившимся фактом в Грузии. На сегодняшний момент есть три возможных сценария развития событий: стабильная стагнация, деградация и расширение.

Можно с уверенностью заявить, что судьбой российской публичной дипломатии станет стабильная стагнация. Российская сторона не готова внести фундаментальные изменения в схему её построения. Следовательно, существующие тенденции, параметры и вызовы сохранятся. Она будет привлекать специфические узкие круги населения, и её влияние на внутригосударственные процессы в Грузии будет минимальным.

Второй возможный сценарий – это деградация публичной дипломатии в целом. Ранее уже говорилось о том, что в публичную дипломатию с грузинской стороны вовлечены люди, непосредственно занимающиеся вопросом российско-грузинского конфликта, и представители той части грузинского общества, которое хранит позитивную историческую память. Существует вероятность, что в случае неизменности российской позиции интерес к диалогу угаснет, и на фоне смены поколений количество людей, заинтересованных в участии в разных мероприятиях, будет медленно сокращаться. В результате российская публичная дипломатия перестанет быть свершившимся фактом в Грузии.

Наименее возможным вариантом будет расширение российской публичной дипломатии на территории Грузии и усиление её влияния на внутригосударственные процессы. Для этого российская сторона должна будет отказаться от государственного эгоцентризма и политизированности её мягкой силы, к чему она сегодня откровенно не готова.

Арчил Сихарулидзе

russiancouncil.ru

Вернуться назад Версия для печати